Вокруг света на 'Коршуне' - Страница 81

Из кают-компании долетают разговоры и звуки игры на фортепиано мистера Кенеди. Он любит играть и играет недурно. Один только старший офицер, хлопотун и суета, умеющий из всякого пустяка создать дело, по обыкновению, носится по корвету, появляясь то тут, то там, то внизу, то на палубе, отдавая приказания боцманам, останавливаясь около работающих матросов и разглядывая то блочок, то сплетенную веревку, то плотничью работу, и спускается в кают-компанию, чтобы выкурить папироску, бросить одно-другое слово и снова выбежать наверх и суетиться, радея о любимом своем "Коршуне".

Володя уже не испытывал волнения первых дней своего нового положения в качестве вахтенного начальника. Уж он несколько привык, уж он раз встретил шквал и управился, как следует: вовремя увидал на горизонте маленькое серое пятнышко и вовремя убрал паруса, вызвав одобрение капитана. Ночью ему пришлось расходиться огнями со встречным судном, проходившим очень близко, и тут он не сплошал. Теперь уж он не беспокоил из-за всяких пустяков капитана, различая важное от неважного и умея принимать быстрые решения.

- Ваше благородие, будто островок справа видать! - доложил ему сигнальщик.

Ашанин взглянул в бинокль. Действительно, малое серое пятно острова виднелось на горизонте.

- Поди доложи капитану и старшему штурману, что остров виден.

Через минуту на мостик поднялись капитан и Степан Ильич.

- Видно, нас течением подало, Степан Ильич, - заметил капитан. Курс-то был проложен так, что острова не следовало увидать...

- То-то и я удивился... Конечно, течением миль на десять сбило, отвечал штурман.

- Ну, да это все равно... Океан ведь не Финский залив, - засмеялся Василий Федорович и, обращаясь к Ашанину, прибавил: - а вы знаете, Ашанин, как называется этот маленький необитаемый островок?

- Нет, Василий Федорович.

- Именем вашего дядюшки, открывшего этот островок в 1824 году, когда он на шлюпе "Верном" шел из Ситаи на Сандвичевы острова... Он вам никогда об этом не говорил? Да и я ничего не знал и только что сейчас прочел в английской лоции... Вероятно, и ваш дядюшка не знает, что его именем назван островок в английских лоциях... Напишите же вашему дядюшке об этом и скажите, что мы проходили мимо этого островка...

- Когда-нибудь и вы откроете новый остров какой нибудь, - шутливо проговорил Степан Ильич, обращаясь к Ашанину.

- Теперь уж нечего открывать: все открыто, Степан Ильич.

- Ну, не говорите этого, - вступился капитан. Моря у северного и в особенности у южного полюсов далеко не исследованы и сулят еще много открытий. Да и наши моря на Дальнем Востоке разве описаны как следует? Не правда ли, Степан Ильич? Вы ведь плавали в Охотском море?

- Как же-с, плавал, и мы чуть не разбили шхуну из-за неверности наших карт.

- И здесь еще возможно набрести на какой нибудь остров вулканического происхождения, выброшенный на поверхность воды.

- А затем ураган перенесет на такую скалу семена и цветочную пыль с ближайшего материка или острова и, смотришь, через десяток лет островок покроется зеленью! - добавил старый штурман. - Однако мне пора дело кончать... Вот в полдень узнаем, сколько течением отнесло нас к осту, заметил Степан Ильич и, несмотря на свои почтенные годы - он говорил, что ему пятьдесят пять, но, кажется, чуть-чуть убавлял - сбежал с мостика с легкостью молодого мичмана.

Скоро ушел и капитан, приказав Володе не забыть занести в шканечный журнал о том, что "Коршун" проходил мимо острова капитана Ашанина, и Володя, взглянув еще раз на "дядин" остров, вспомнил милого, доброго старика, которому так обязана вся его семья, и представлял себе, как обрадуется дядя-адмирал, узнавши, что в английских лоциях упоминается об островке его имени.

Время приближалось к одиннадцати часам, к концу работ, как вдруг со шканцев раздался чей-то отчаянный голос:

- Человек за бортом!

И в ту же секунду несколько тревожных голосов повторило тот же страшный окрик:

- Человек за бортом!

Ашанин почти одновременно с криком увидал уже сзади мелькнувшую фигуру матроса, упавшего со шлюпки, и буек, брошенный с кормы. Он успел бросить в воду спасательный круг, висевший на мостике, и, внезапно побледневший, охваченный ужасом, дрожащим от волнения голосом крикнул во всю мочь здоровых своих легких:

- Всех наверх в дрейф ложиться! Топселя долой! Фок и грот на гитовы! Баркас к спуску!

Капитан, старший офицер и все офицеры стремглав выскочили наверх, услышав взволнованно-громкую команду Ашанина. Взоры всех устремились за корму. Среди белой пенистой ленты, оставляемой ходом корвета, виднелась голова человека на поверхности волн и тотчас же исчезла из глаз. Тем временем Степан Ильич успел запеленговать направление, в котором был виден человек.

Нервным, громким, отрывистым голосом командовал старший офицер, продолжая начатые Ашаниным распоряжения к маневру, называемому на морском языке "лечь в дрейф", то есть поставить судно почти в неподвижное положение.

Матросы работали, как бешеные, понимая, как дорога каждая секунда, и не прошло со времени падения человека за борт пяти-шести минут, как "Коршун" почти неподвижно покачивался на океанской зыби, и баркас, вполне снаряженный, полный гребцов, с мичманом Лопатиным на руле, спускался на шлюпочных талях на воду.

Но в эти пять-шесть минут корвет успел отойти на целую милю, и за кормой ничего не было видно, кроме плавно вздымающихся и опускающихся волн.

- Держите на SSW! - крикнул с борта Лопатину Степан Ильич.